Прошло уже 36 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС, но последствия этой масштабной техногенной катастрофы продолжают напоминать о себе. А события весны 1986 года и последующих лет не стираются из памяти участников тех событий. Среди них и браславчанин Анатолий Матусевич.

В Браслав А. Матусевич переехал из Минска в 1978 году после окончания мединститута. Вообщето новоиспеченный санитарный врач планировал работать в санэпидемстанции столичного аэропорта, благо и вызов уже пришел, но место оказалось занято и с трудоустройством пришлось определяться еще раз. Увлечение с детства рыбалкой и двоюродный брат, женатый на браславчанке, повлияли на выбор Анатолия. Сразу же молодой специалист был назначен заведующим санитарно-гигиеническим отделом районной санстанции, в которой проработал 12 лет. Он вел радиационную гигиену (в контакте с сотрудниками Игналинской АЭС), следил за исправностью оборудования, регулярно делал замеры, отбирая пробы воздуха, почвы и воды в местных лесах и озерах, не раз бывал и на самой атомной станции.

Так что у А. Матусевича уже имелся немалый опыт, когда 28 апреля 1986 года главный врач санстанции Геннадий Швец сообщил о «проблемах по югу страны». Тут же на Замковой горе замерили фон и потом следили за ним постоянно. Сначала Анатолий всё делал сам, затем обучил специалистов – и санслужба перешла на круглосуточное дежурство. «Каждые два часа мы проводили замеры, так что Браслав был, как говорится, прикрыт. К тому же Витебщине повезло с ветрами: здесь преобладают северные – они-то нас и спасли, – вспоминает мой собеседник. – Получается, что мы первые в регионе начали подобную работу, и если кто был к ней готов, так это санитарная служба: и опыт имелся, и оборудование в наличии».

Поэтому неудивительно, что сотрудников браславской санстанции включили в состав первых мобильных групп, сформированных для помощи в зараженных радиацией районах Беларуси. «Утром 7 мая главврач на собрании объявил, что нужны три специалиста на 10-дневную вахту. Решили, что поеду я, врач-эпидемиолог Александр Бабенко и санитарный врач Александр Кухто – не женщин же отправлять. Я был самый старший, 30 лет, остальные же моложе, – рассказывает Анатолий Матусевич. – Списки утвердили по телефону, и буквально в течение 10 минут звонок: выезд через 2 часа. Еле успели с женами попрощаться. В Витебске сформировали группу из 12 специалистов и уточнили, кто что умеет. Когда на машине скорой помощи ехали по Могилевщине, видели: все колодцы обернуты полиэтиленом, совершенно пустые улицы – уже было понятно, насколько всё серьезно. Затем в Гомельской областной санстанции всех приехавших распределяли по районам, мы попали в Брагинский – как оказалось после, наиболее пострадавший».

Тогда еще только начиналось определение границ 30-километровой зоны: нужно было проверить территорию, воду, продукты, определить зараженные участки, откуда необходимо отселить людей, составить карту. Например, в деревне с протяженностью улиц в 3 километра замеры делали через каждых 50 м: результаты отличались, ведь осадки выпадали пятнами. Членов мобильных групп, кстати, снабдили полиэтиленовыми халатами, нарукавниками, масками и респираторами. Пользовались сотрудники санитарной службы дозиметрами, со временем уже не смотрели на шкалу, а ориентировались на звук: при высоком уровне радиации раздавался характерный свист. Передвигаться приходилось на БТРах и БМП. Жара тогда стояла под 30°C, в бронированной технике – и все 50°C. Специалисты одергивали солдат, ведь те, не особо думая о невидимой угрозе, с интересом рассматривали новые места, выглядывая из машин. А ведь даже несколько минут могли оказаться роковыми. А. Матусевич вспоминает, как однажды командир БТРа возле Припяти захотел «минуточку» посмотреть на Чернобыльскую АЭС в бинокль, а затем при осмотре офицера дозиметр засвистел. Об опасности напоминало и постоянное першение в горле – было некомфортно. Кстати, технику по возвращении из поездки в обязательном порядке отправляли на помывку, а санитарных врачей и военнослужащих – на проверку.

Работники санслужбы также проводили разъяснительную работу с местными жителями и намечали пути эвакуации: проезжали по маршруту, проверяя, безопасно ли там везти людей и полита ли дорога водой – во избежание пыли. На некоторых участках была установлена минимальная скорость в 70 – 80 км/ч – чтобы «проскочить» их быстрее. Во время эвакуации вначале ехала «скорая», за ней – автобусы, замыкали колонну санврачи, которые сопровождали ее до границы зоны и возвращались обратно. Их рабочий день, по словам Анатолия, начинался с подъема в 6 утра и заканчивался после 10 вечера. К примеру, о Дне Победы браславчане вспомнили лишь ближе к ночи – так вымотались. Жили в детском отделении районной больницы, где с одной стороны располагались приехавшие специалисты, с другой – пациенты с лучевой болезнью.

Брагинская вахта Анатолия Матусевича длилась 10 дней, однако увиденное там до сих пор хранится в его памяти – от уничтожаемых огнем телятников прямо с животными до выражения глаз старенькой бабушки, узнавшей, что нужно уезжать из родного дома. К слову, пребывание на зараженной территории не прошло даром для сотрудников санитарной службы. Когда все трое вернулись в Браслав, игналинские коллеги пригласили их на осмотр: один получил 0,75 годовой нормы облучения для профессионалов, работающих на реакторах, второй – 1,5 нормы, третий – 2 годовые нормы. Анатолий с горечью отмечает, что из 12 работников районной санстанции, участвовавших в ликвидации последствий взрыва на Чернобыльской АЭС, пятерых уже нет в живых. «Никто из нас тогда не думал ни о документах на льготы, ни о каких-то регалиях, наградах – просто нужно было работать, – подчеркивает Анатолий Матусевич. – Как говорят, делай что должен, а будет что будет». ■

Жанна БЕЛЬКО